Приснилось вот - VII.

Монгол в папахе, перевязанной наискосок зеленой лентой, проверил мои документы. На серебрянной табличке, висящей вопреки уставу на правой стороне груди вместо левой, кириллицей было написано: "С Божьей помощью, сержант 16-го Азиатского корпуса Шингутан Николай". Кажется, имя "Хаим" не пробудило в нём никаких чувств. Как и бирюзового цвета корочки удостоверения личности, удостоверяющие своим цветом полное гражданство (7 избирательных единиц) его носителя.
"Чурка нерусская", - процедил сквозь зубы бравый жандарм, пропуская меня внутрь резервации. "Мудак ты, Коля, и язгильдяй. Давай-ка скажи мне свой личный номей, а я уж язбеюсь, кто из нас чуйка", - нарочито картавя ответил ему я по-русски, первый раз в жизни наблюдая мгновенную смену желтоватого цвета кожи на серый. Торопиться мне было некуда.
Азиатов пригнали к нам месяца два назад. Помощь братского русского народа, козлов. Когда понадобилось вытравить католиков из лесов под Курском, наши послали дивизию "Гивати" на помощь братушкам. Элиту, решившую проблему за две недели. Вернувшись оттуда, мой иерусалимский сосед Менаш долго ворчал о происхождении родителей российских интендантов. А теперь русские прислали эту банду к нам в Канаду, чтоб охранять монреальский анклав. Ладно, спасибо на этом, дали нам возможность слетать на месячную побывку домой, в Халифат.
Глаза сержанта запоздало метнулись к моей макушке. Кипу я, впрочем, снял, подъезжая. Не до чинов. Но однако отрадно, монголы уже слышали про "Картавую Гвардию", русскоязычных иудеев-халифатовцев. Ладно, жалко пацана, откуда ему было знать, что я русский еврей.
Отмахнувшись от извинений, я прошел дальше. Жан позвонил и просил приехать. Сдаст он мне сегодня подполье. Чую, сдаст. И Каганов будет кричать в пабе: "Лехаим ле-Хаим!", а Халифу Бар-Хефци на стол ляжет приказ о награждении Хаима Наймарка. Ну хоть чем-нибудь. Не для этого работаем, но приятно.

Приснилось вот - I.
Приснилось вот - II.
Приснилось вот - III.
Приснилось вот - IV.
Приснилось вот - V.
Приснилось вот - VI.