Милуим - впечатления.

Покрашенные в густой синий кабалистический цвет внутренности сторожевой вышки. От сглаза окрестностей смотрящим изнутри. Вышка торчит посередине относительно плоской пустыни, поэтому особенно умиляет маскировочная сетка, кокетливо свисающая с ее бока.

Вокруг всё верблюжьего цвета. Кроме неба. Небо цвета взгляда всеобщей тещи.

Полтора километра до иорданской границы в одну сторону, полтора километра до Иерихона в другую. Пять километров до полоски безмятежного Мертвого моря. Православный монастырь святого Герасима, о котором я уже как-то выдал "Фоторепортаж полный умностей и ссылок на их значение", под боком.
Звонарь монастыря, которому совершенно необходимо оторвать ненужные яйца, полтора часа заглушает кастрюльным дребезжанием колоколов монотонно-удивленное взвизгивание неизвестной мне птицы. Ей тоже надо оторвать яйца. Ну или хотя бы согнать с них.

Ночью бегал по барханам вдоль границы в гражданской одежде, изображая террориста. Поймали, гады.

500 метров ниже уровня моря. Километр под Иерусалимом. При спуске уши закладывает и жабу, заменяющую мне сердце, сводит тоской.

Меир Шалев депрессивным еврейским психозом своего "Русского Романа", дочитанного на вышке, приводит мой внутренний мир в соответствие с окружающим.

Повар с выражением лица, приближающимся к русскому пониманию его имени (Хули), на гражданке работает шеф-поваром в одном из лучших ресторанов Тель-Авива. Кормит обалденно и на убой. После его ужинов совершенно невозможно подняться на вышку, поэтому ночью вместо сидения на вышке - патрулирование окрестности. Керамический бронежилет, оказывается, греет.

Восемь часов в сутки скучаю на вышке и в патрулировании, восемь часов в сутки скучаю, всячески работая, час - ем, семь - сплю. Скучая.

Сочиняю и забываю по пути хокку.

Чего-то в этот раз быстро устал.

Еще две с половиной недели.