По поводу склоки Арбатовой и Новодворской вокруг Бахминой.

Небедная женщина осуждена. Теперь она беременна и дома ждут еще дети.
Новодворская борется за досрочное освобождение, Арбатова за то, чтобы сидела, как все.

Я хотел бы высказаться не по поводу самого обсуждаемого дела. Мне нечего сказать и по поводу стиля "дискуссии" между Арбатовой и Новодворской, кроме "чума на оба ваши дома".

Но есть кое что, что царапнуло.
Арбатова и ее сторонники активно используют следующий довод.
"Не только Бахмина находится в такой ситуации, есть еще множество женщин, забеременевших в нечеловеческих условиях российской исправительной системы, и их никто не защищает, т.к. они не имеют отношения к олигархии, в отличии от.
Значит, пусть сидит на общих основаниях."

И вспомнилась мне другая история.
После очередных еврейских погромов Горький и Бялик объезжали различных тогдашних властелинов дум с подписным письмом, осуждающим погромы. Приехали ко Льву Толстому. Подпишите, мол. А Толстой сказал, что в Российской Империи не одни евреи страдают.
И не подписал.
Принципиальным человеком был Лев Николаич. И Арбатова очень принципиальна.

Принцип очень известный. На нем и российская армейская дедовщина держится, кроме прочих радостей. Терпи, салага, мои издевательства, ты - не первый и не последний.
А слова подходящего не нахожу для характеристики этого принципа.
Мерзость, разве что.

Мне вот подумалось спорное и незавершённое, но решил записать, чтобы не забыть

и потом еще как-нибудь подумать.

Есть много попыток объяснить агрессивность и жестокость, свойственные европейской цивилизации.
Похоже, дело в христианстве.

Агрессивность - часть древнего мужского архетипа поведения.
Бог иудейской традиции - настоящий ультимативный Муж, чтобы ни придумывали нынешние иудеофеминистки.
На всех уровнях толкования Вселенской Свадьбы - Всевышний и Шхина, Всевышний и еврейский народ, Всевышний и святость (субботы, например), Божество выступает как Муж, как "хатан дамим" ("кровавый жених"?).

Жесткий и жестокий "Бог Ветхого Завета", от которого с такой прытью убежали христиане к страдающему (стало быть архeтипично женоподобному) Иисусу и к Марии.

В присутствии НАСТОЯЩЕГО мужа особо не попроявляешь подчеркнуто и утрированно мужскую жесткость.
В Его отсутствии, я и есть единственный мужик, "боэль", владеющий и овладевающий.
Отсюда и агрессия христианской, а позже и атеистической, цивилизации.

Давайте, поговорим об этом?