chenai | Приснилось вот

Значит так. Ощущал я себя одновременно этаким нефрейдистским минаретом и муэдзином, ползущим вверх по бесконечным ступеням.

Минарет, как я отметил уже, не имел, вопреки обыкновению, сексуальной конотации совершенно. Наоборот, он страшно завидовал башням неверных за возможность стоять наклонно в надежде оправдать когда-нибудь ожидания туристов и рухнуть устало на площадь. Опровержения о том, что такая башня одна в своём роде нихрена не опровергали: да, одна, а минарета, склонившегося хоть чуть-чуть, нет ни одного. Назло правоверным чуркам, что строили его таким надёжным, он тянулся вверх еще больше, тщась доставить максимальное мучение единственному доступному ему мучителю - ползущему внутри него слепому муэдзину.

Муэдзин был тоже весь какой-то неправильный. Мало того, что кутался он в еврейскую молитвенную накидку - талит и звали его Андрей, он еще и не знал по-арабски ничего, кроме приветственного вскрика "Киф халек, ахуй?", коий означал "Как дела, брат мой?" и к нецензурной брани русских не имел никакого отношения.

Единственным, что в муэдзине было муэдзинского, была его слепота. Готовил в детстве самопальную взрывчатку для сионистского врага, да и случилась производственная травма. Потерял глаза, пальцы и арабский язык. Русский санитар израильской армии, подобравший его и везший в больницу, долго пытался разобрать нечленораздельное мычание пацана, да и разобрал русское имя "Андрей". Так и прилипло. Как и талит, в который замотал его в больнице недоразобравшийся в ситуации раввин.

А когда искали слепца на роль муэдзина в новой мечети, шейх сжалился над Андреем и принял.

Теперь муэдзин полз вверх по ступеням, мучительно вспоминая то немногое, что он успел выучить по-арабски.

Они с минаретом стонали под ветром в унисон своей ненужной жизни, проезжавший мимо джип израильских погранцов хмыкнул цинично, я проснулся.

Приснилось вот - I.
Приснилось вот - II.
Приснилось вот - III.