chenai | Хайфа

Пыльная взвесь, принесенная с утра Боженькой из Ирака, сделала Иерусалим заколдованным медленным царством, всем цветам придала молочнокофейный оттенок, а мое вчерашнее нежелание мыть машину превратила в провидческую житейскую мудрость.

А вчера я был в Хайфе, на Адаре.
Мимо меня за несколько минут последовательно прошли:

Бабушка, надевшая футболку и шорты, к сожалению, больше ничего. Бабушка улыбалась, ее груди настойчиво говорили прохожим, что мы все будем похоронены.

Очень пьяный русский в костюме-тройке в бежевую и красную полоску.

Два негра, посмотревшие на меня, хором заржавшие, перешедшие на другую сторону дороги, полюбовавшиеся оттуда на меня минуты две, сфотографировавшие меня на телефон и ушедшие с очень довольными лицами.

Два пожилых восточных еврея в майках. Один кричал другому: "Она дура! Я понимаю в дурах! Никто не разбирается в дурах так, как я! Я вижу дуру и знаю, сколько лет она уже дура! А эта дура еще и заместитель главы правительства! Еще бы я не видел, что она дура!"

Хасид средних лет, идущий в обнимку с девушкой-хипстером лет 20. Я видел, как они два раза останавливались, он целовал ее в лоб, у нее падала шляпа, они вместе ее поднимали и шли дальше.

А еще я видел цветочный магазин, обвешанный очень русскими на вид похоронными венками. На одном из венков было написано "если забуду тебя, Иерусалим, пусть забудет меня моя правая рука"

Похоже, мы в Иерусалиме напрасно гордимся нашим сумасшедствием.