chenai | Был сегодня в суде.

Некий на вид 27-летний мужчина на Форде Мондео неожиданно пересек двойную сплошную линию, подсек еле успевшую остановиться машину, развернулся, объехал вышедшего ему на встречу дорожного полицейского, сказал ему жестами "да, прости, понял, останавливаюсь" и умчался в пампасы. Все это происходило в районе, в котором я не был лет 5.
Полицейский обиделся и почему-то решил, что это был я и написал мне приглашение в суд.

Сначала меня долго не пускали в суд охранники. Я звенел, проходя через металлоискатель, даже когда меня уже практически раздели. Меня повели в отдельный кабинет, натягивая перчатки. Я понял, сейчас будет очень личный досмотр и расслабился, чтоб не так больно было. От расслабления стальной мой взгляд смягчился и я перестал звенеть.

В застенках ждали суда человек 30 арабов, эфиоп и хаббадник. Хаббадник пытался скрыть ужас, отпятив ножку, опустив шляпу на глаза и скрестив независимые руки на груди. Эфиоп тщательно пытался слиться с белой стеной. Один из арабов сказал мне радостно: "Меня зовут Ясер. Найди меня в списках, а? А то тут хер поймешь". Я нашел его и себя. Ясер развернулся к своему народу и сказал им по-арабски что-то очень величественное. Потом сказал мне: "Мы тебя пропустим вперед. Ты - хороший. Судья - злая. После тебя нам станет легче"

Судья оказалась элегантной голубоглазой красавицей лет 45, носящей непроизносимую за один присест польскую фамилию.
После эфиопа, сказавшего судье, что он иврита не понимает, он 22 года же всего в Израиле и отправленного на слушание через два месяца с переводчиком, а пока оставшегося без прав, перед судьей оказался я.

Я сразу отказался от любезно предложенного мне чистосердечного признания.
"Почему?" - удивилась судья.
"Я выгляжу на 27 лет, уважаемая?" - вообще не по-еврейски ответил я вопросом на вопрос.
"Издалека выглядишь" - сказала судья.
"Все равно, спасибо" - сказал я.
Судья попыталась удержать улыбку, хрюкнула и, в итоге, смеялся весь наш интернациональный коллектив.
"Ладно, а что скажет прокурор?" - сказала судья, отдышавшись.

"А может, это твой сын был за рулем?" - сказала прокурор, полная восточная женщина, прищурившись.
"Ему 8 лет. На вид лет 20 максимум, никак не 27"
"А брат?"
"Я единственный ребенок"
"А друг?"
"Страховка только на меня"
"Ладно, тогда давай ты признаешься, дадим маленький штраф и все?"
"Не выход, вас совесть сожрет"
"Но я же вижу, были нарушения правил в прошлом. Не блестящее у тебя прошлое"
"Зато будущее блестящее. Червям в могиле я обещаю понравиться"
"Тогда я снимаю обвинение" - вздохнула прокурор и подмигнула.

Судья посмотрела на меня внимательно и сказала: "Веселого Песаха тебе, господин Наймарк"
И отпустили меня.

А Ясер сказал мне: "Я же говорил. Ты - хороший".